Я был царем и много повидал:
Надежду и победы услажденье,
Сомнений вихри, горечь пораженья,
Часов безвестья страшный перевал.
Я был царем и много пережил,
Неся по жизни тяжкий груз решений,
На счастье обрекавших иль лишенья
Всех тех, с кем бился и кого любил.
Я был царем. Судьба дала семью:
Прекраснейшую, ласковую душу,
Чей шепот рока страшный глас приглушит...
И отняла - любимую мою.
Отцом я звался четверых детей.
Один - угрюмый, строгий, молчаливый,
Что не пропустит птицы шаловливой
И не поддастся голосу страстей.
Он был мне плоть, и магия, и кровь,
И все-таки не звал его я сыном,
Лишь наградив Всевидящего чином,
Не дал я и намека на любовь.
Другая разрушения несла,
Повсюду непокорных укрощая
И именем моим врагов стращая,
В руках моих оружием росла.
Царь чередует пряники с кнутом,
Но мудростью не оправдать жестокость,
И помню я в душе пустую легкость,
Когда я дочь оставил под замком.
Еще один царем стать должен был
И рос: наивным, глупым, безрассудным,
Не чувствуя ни капельки подспудно
Ту боль, что нам с женой он причинил.
Он наказанье в счастье превратил,
Найдя в том мире вдруг родных и близких,
Поднявшись высоко - упал так низко,
Урок усвоил из последних сил.
Последнему, пожалуй, должен я
И меньше, но и больше разъяснений,
Известному грозе всех словопрений,
Тому, зовется чей язык "змея".
По крови, плоти, духу всем чужой,
Желал быть ближе, быть любви достойным,
Пусть путь избрал он самый непристойный,
В последний миг других закрыл собой.
Я был - и детям всем своим - царем,
Их судьбами безжалостно я правил,
Не осознав важнейшее из правил,
Не ставши никому из них отцом.